Бой на Карловке — первый разгром нацбатальона «Донбасс»

Карловское водохранилище на территории бывшей Донецкой области — тишайшее зеркало водной глади, утопающее в зелени.

Узкая ленточка речки Волчья перегорожена дамбой. Получившийся водоем зарыблен. В хороший денек сюда приезжали с удочками. Знатная рыбалка и прекрасный отдых на природе. Добирались до райского уголка по трассе, ведущей на Днепропетровск, машины оставляли на стоянке, к берегу шли пешком. Костров не разводили — хранили красоту. Проголодался — иди в кафе. Хорошее место.

Было.

Ровно до тех пор, пока Украина, не объявила Донбассу войну, лукаво обозвав ее впоследствии невнятным термином «АТО».

Почему Карловка стала стратегически важной точкой на карте военных действий? Причин несколько.

Во-первых, водохранилище является резервным источником пресной воды для Донецка. В случае прорыва дамбы, не только милионный город останется без водоснабжения, но и волной накроет пять ближайших сел. У ополченцев самопровозглашенной Донецкой народной республики была информация о планах минирования водоема диверсионными группами ВСУ.

Во-вторых, трасса республиканского значения, идущая мимо Карловки, является прямой дорогой из Донецка на Днепропетровск и далее на Киев.

В-третьих, здесь находится единственный мост через речку Волчья, способный выдержать тяжелую военную технику. А до Донецка всего 28 километров.

В силу перечисленных причин ополчение ДНР выставило здесь блок-пост практически с первых дней боев.

23 мая 2014 года на этом блок-посту несли боевое дежурство 5 ополченцев, 3 из батальона «Восток», в том числе боец, который перешел из украинской армии на сторону ополчения. Именно они приняли на себя первый удар, когда боевики украинского националистического батальона «Донбасс» решили захватить блок-пост и открыли шквальный огонь из стрелкового оружия, пулеметов и гранатометов.

Рассказывает командир блок-поста, боец батальона «Восток» с позывным «Скорпион»:

— Это было в 5 утра. Мы с «Володей» находились в здании гостиницы, когда услышали частую стрельбу. Я высунулся — трасса уже перекрыта боевиками нацбатальона «Донбасс». Они растянулись в обе стороны по посадке и вели ликвидационный огонь. Выскочил через тыльные двери, а там уже два нацика с автоматами. Но я выстрелил первым. Побежал в поселок на голоса. По дороге еще одного пришлось ликвидировать. «Укры», оказывается, к тому времени уже заняли позиции в жилых домах. Пришлось уйти в «зеленку». Оттуда вызвонил командира, доложил о нападении на блок-пост и его обстреле гранатами, ВОГами, запросил подмогу. Тут связь пропала. Буквально через 15–20 минут бегут наци: «Тут десь „Скорпион“, взяты живым чи мертвым»! Это они переговоры по рации прослушали и попытались заманить меня в засаду. Пришлось отойти назад к гостинице, и тут уже они меня «зажали» огнем из стрелкового оружия. Слышу — рядом серьезный бой завязался. Узнал по голосу «Заура». Окликнул. Так вышел к своим на блок-пост. Один наш был убит. На блок-посту мальчишка был 17-летний. Позывной «Мурчик». Так вот, он вывел из боя двоих раненых и собаку «Щуку», что жила на блок-посту. Отстрелял боекомплект и через камыши увел всех к рыбному рынку. Там раненых передали бойцам «Востока», а мы пошли зачищать Карловку. Пришла информация о подходе «укроповской» бронетехники. Мы сгруппировались и приготовились к бою, но машины так и не пришли. Остановились в районе Галициновки. Нацбат потерпел поражение и отступил.

Рассказывает боец батальона «Восток» с позывным «Аскольд»:

— Там получилось как, сначала мы от местных жителей узнали, что через украинский пост ГАИ проехало 11 микроавтобусов с людьми в гражданской одежде. Автобусы до нашего поста не доехали, свернули в другую сторону. Мы уже насторожились. Потом к церквушке неподалеку подъехали «Жигули» с тремя людьми. Это было раннее утро. Один из наших бойцов пошел посмотреть что за люди. Нормальные люди. И когда боец уже возвращался, ему навстречу вышло отделение с оружием в английском камуфляже. Он упал на землю и дал очередь в воздух. Я, как был босой, выскочил с автоматом и сразу попал под снайперский огонь. Снайперов было очень много. И в целом велся очень плотный огонь. Головы не поднять. Нам надо было любой ценой не пустить их к дамбе до подхода подкрепления. Я поднял тревогу и оставался на блок-посту до конца боя, не давая взять нас в кольцо. Мысль была — пусть мне конец, но еще хотя бы одного я прихвачу на тот свет с собой. Из моих ребят погиб Андрей. Практически все получили ранения.

Рассказывает боец спецподразделения «Юг» батальона «Восток» с позывным «Ветер»:

— Нас утром подняли по тревоге, и мы выехали на блок-пост под Карловкой. Моя группа из 6 человек должна была провести разведку боем и выявить расположение огневых точек противника. На подходах к блок-посту плотность обстрела была такая, что передвигаться можно было только по-пластунски. Из вооружения у нас были автоматы, гранаты и три «мухи». Да, еще, как у спецподразделения, у нас был усиленный боекомплект — по 5 автоматных рожков с патронами и по 6 гранат. В начале войны такой запас был роскошью.

За 5 минут боя в группе уже было двое раненых: «Белый» и «Грек». Но мы, выявив огневые точки и передав координаты, продолжали теснить «укропов». В результате, загнали их в кафе недалеко от блок-поста. Там оказался подвал, в котором они и засели, а мы забрасывали их гранатами.

Я дал команду контролировать окна и двери. К этому моменту были убиты «Вжик» и «Образ». «Вжику» выстрелили прямо в лицо из окна. Они так и делали — выскакивали из подвала, бросали гранаты, стреляли и ныряли назад.

По нам пальнули из гранатомета, я увидел, что «Лодочника» засыпало дровами. Знаете, как в кино, замедленная съемка. В это же время меня взрывной волной садануло об стену. Еще через время погиб Олег. Короче, нас с «Лодочником» осталось двое, а сколько тех в подвале, мы и не знали. Точно больше десятка. Блефовали, орали: «Первый взвод, заходи слева!». Какой первый взвод, если у нас на двоих остался один рожок с патронами, а обстрел идет со всех сторон. «Лодочник» продолжал обстреливать кафе, чтоб не высовывались, а я пополз собирать боеприпасы у нациков, что уже отвоевались. Насобирал много. Дальше мы сражались «укровскими» гранатами и патронами против «укров».

Потом появился «Росс». Откуда он вышел, я не видел, но понял, что с боем прорывается наша группа прикрытия. Действительно, подошли наши спецназовцы. «Росс» попытался вывести засевших в подвале на переговоры про сдачу в плен. Мы, оказывается, их штаб в подвал загнали. Они, вроде, согласились, но обманули, хотели гранату бросить.

К тому времени, от постоянной стрельбы, кафе загорелось. Стало понятно, что скоро подвал станет ловушкой, из которой не выйти. Так и случилось.

Это был переломный момент боя.

Когда все кончилось, я посмотрел на себя — одежда вся в дырах, осколками посечена, а на мне — ни царапины. Чудо. А еще бляху на ремне насквозь протер. Бой длился меньше часа, но я же его весь почти на пузе проползал под пулями. Такой был плотный огонь.

Почему я их не боялся? Сначала боялся, пока не увидел первого «укропа» без «балаклавы». У него на шее наколка была — фашистская свастика. Больше страха не было.

Рассказывает командир спецподразделения «Юг» батальона «Восток» с позывным «Заур»:

— Я сразу понял, что батальон «Донбасс» завязал бой на блок-посту, чтобы стянуть наши силы в ловушку и уничтожить. Слишком уж много их было. И по берегу водохранилища уже бронетехника подходила. А неподалеку стояли легковушки тех, кто приехал на Карловку порыбачить.

Люди до последнего не хотели верить, что в их дом пришла война.

Моя группа прикрывала ребят «Ветра». Наша задача была — обход и окружение противника. Из первой же «зеленки» выскочило 15 человек. Нас шестеро. Мы ввязались в бой, вышли из него без потерь и двинулись дальше. Те 15 уже не будут воевать никогда. По пути приняли еще одного «укра». Он стоял в траве на обочине. Не стрелял, ничего, просто стоял. Видимо до него только здесь дошло, что это не компьютерная игра, где у тебя три жизни и триста процентов здоровья.

Короче, драпанули укровояки от нас со скоростью света, а мы им волшебный пендель в дорогу наподдали. Кстати, ВСУ-шники, которые были неподалеку, не пришли на помощь нацбату. Хотя командир батальона Семен Семенченко, пока его люди гибли, сидел в паре километров от места боя и просил помощи в Фейсбуке. У него 80 процентов людей полегло, а он даже не прибыл. Хотя обещал им по рации. Трус.

В этом бою погибло четверо братьев из нашего батальона. Год прошел, но мы помним об этом, и прощать никому не собираемся.

P. S. 23 мая 2014 года стало памятной датой в истории ДНР — датой боя первого батальона регулярных вооруженных сил молодой республики. Победного боя.

В историю Украины этот день войдет как дата первого военного краха АТО, день разгрома нацбатальона «Донбасс», который пришлось отправлять на полное переформирование.

Но об этом укроСМИ не скажут никогда. Официально озвученными были такие потери: 9 погибших, 5 раненых. Хотя только в подвале кафе были обнаружены 17 трупов нацистов. Да еще 23 остались навеки на чужой земле под Карловкой.

Наци ехали на войну, как на дискотеку — с видеокамерой, допингом и весьма смутным представлением о том, что же им предстоит. Позировали, сыпали лозунгами. Но никакой героизирующий поражение видеоролик, выложенный в Интернет, не вернет к жизни 40 одураченных собственной страной, глупых и жадных украинских парней, мечтавших по-легкому отхватить себе кусок черноземов Донбасса.

С тех пор нацбат «Донбасс» был бит неоднократно, и у ополченцев появилась шутка: «Семенченко — „наш“ человек, постоянно „сливает“ нам своих вояк. Сеня, давай еще!» И это не мешает Семенченко чувствовать себя народным героем Украины, быть депутатом Верховной рады, как не мешает по-прежнему умничать в Фейсбуке и хвастаться единственным ранением, да и то пониже спины. Ранением сбежавшего труса.

А батальон «Восток», теперь уже бригада, по сей день охраняет рубежи Донецкой Народной Республики и никому родную землю отдавать не собирается.

Ни шагу назад — до последнего патрона,
до последней капли крови!

Анна Новороссийская