Олег Царев: «Свобода слова» в апреле 2014, — как оно было на самом деле

Моей маме позвонили и сказали, что меня могут убить 11-го апреля. Звонили из Одессы православные. Звонили настойчиво и не один раз. Просили, чтобы в этот день я поберегся.

Десятого вечером я обязательно хотел попасть на эфир программы «Свобода Слова». Я никогда не верил в предсказания. Но, чтобы успокоить маму, спланировал сразу после эфира, рано утром одиннадцатого, улететь в Москву из Украины.

В Украине власть начинала войну. До этого я посетил государственный регионы, не принявшие переворот — все восставшие и бунтующие города. Установил контакт со всеми руководителями протестных движений. Это была непростая работа, но были выработаны единые три требования, при удовлетворении которых были бы освобождены все захваченные здания и сдано захваченное оружие. Эти требования — русский как второй государственный язык, федерализация, амнистия для политзаключенных. Я представлял, в какой ужас втягивает страну украинская власть, начиная «АТО». Я неоднократно обращался к ней с предложением выступить в качестве посредника при переговорах с восставшим Донбассом. Я хотел, попав на одно из самых рейтинговых шоу, использовать эту возможность, чтобы обратиться непосредственно к людям с призывом остановить войну.

Я понимал, что шансов у меня мало. Я понимал, что это очень опасно. Я посещал раненых Беркутовцев в больнице и семьи милиционеров, погибших при противостоянии с майданом. Я видел раненых и изувеченных на Майдане. Я знал, что я, пожалуй, самый ненавидимый майданом политик. Поэтому я понимал, чем мой визит в Киев и это обращение могло для меня кончиться. Но если бы я тогда не попытался, то никогда бы себе этого не простил потом.

Когда я приехал на студию, то понял, что угодил в спланированную ловушку. Мою машину с охраной сразу же заблокировали на улице. Здание окружили. Когда я выступал, было ясно, что по окончанию эфира меня ждет расправа, но всё равно, стараясь, чтобы не было заметно как я нервничаю, повторял, обращаясь к людям «остановите власть, не дайте им начать войну»…

Пока пересматривал эту запись моего выступления, подошла моя мама, начала смотреть, расплакалась и ушла.