Иван Приходько: Тяжелый год — у нас в районе семеро погибших деток (ФОТО)

Интервью автора «Украина. Ру» Александра Чаленко с главой администрации фронтового Куйбышевского района Донецка о том, как живут люди на подведомственной ему территории.

— Недавно твой район отпраздновал 78 лет со дня создания. Говоря советским языком, с какими показателями вы пришли к этой славной дате?

— Мы пришли с удручающими показателями. У нас закрыто 78% от довоенной численности предприятий, в том числе и 22 бюджетообразующих. У нас на сегодняшний день почти 5000 разбитых домов, и это не все здания, о разрушениях которых уже заявили владельцы. Это Октябрьский, это Площадка, это Северный и Азотный поселки. На Северном разбита инфраструктура, повреждены котельные. Сейчас мы не имеем возможности готовиться к зиме, в частности, на Октябрьском поселке. Дома разбиты, ситуация достаточно сложная. Мы сможем только по отоплению «запитать» больницу N21 и то в автономном режиме.

— Больница работает?

— Да. Она ни на один день не останавливала свою работу. «Запитывать» мы её будем не через котельную, а через автономное отопление по электроэнергии. У нас остаются неподключенными к электроэнергии еще порядка 800 домов. Мы планируем закончить работу по подключению 600 домов примерно через 3–4 недели.

Меняем полностью схему электроснабжения. Подводим силовой кабель с другой стороны города — с Кировского района. Газоснабжение, в принципе, подается везде и по заявке потребителей подключаются дома. Этот год мы прожили очень тяжело: у нас семеро погибших деток, 18 детей ранено. 39 погибших коммунальщиков. К сожалению, не могу озвучить цифру по погибшим гражданским людям. Достоверной, сведенной за год, информации у нас нет. Это достаточно большая цифра — порядка 500 человек. Очень большая.

— Сколько в Куйбышевском районе жило до войны жителей и сколько сейчас проживает? Эмиграция из района из-за обстрелов продолжается или люди возвращаются?

— До войны на линии соприкосновения по линии фронта на Первой площадке, и на Второй площадке, в Северном поселке, в Застанционном поселке, Пятнадцатом и на Октябрьском проживало 25 000 человек. Сейчас на Площадку вернулось порядка 70% жителей. На Октябрьский и Октябрьский-Рудник — порядка 3500 человек. Нынче на линии соприкосновения с украинской армией проживает порядка 10 000 человек. Это люди, которые уже вернулись. У них либо частично разбиты дома, либо они их уже самостоятельно отремонтировали.

Сейчас у нас уже начала действовать программа восстановления частного сектора. Всего по Республике это 601 дом, а в моем Куйбышевском районе — это 147 домов. Но мы сейчас дома восстанавливаем не полностью, а только те, которые не находятся на линии соприкосновения, грубо говоря, те, что на площади Бакинских комиссаров, на Смолянке, то есть, в тех районах, в которые прилетали снаряды армии ВСУ, но где сейчас военные действия не ведутся. Домов, которые нам нужно возводить с нуля, нет. Все те дома, которые я вам назвал, это ремонт. И он сейчас уже начинается. Сметы утверждены. Мы сейчас завозим стройматериалы.

— Если у жителя вашего района повреждена квартира, что он должен сделать, чтобы ее восстановили?

— Во-первых, он обращается в жилищную организацию. Эта организация готовит справки. С этой справкой они идут к нам. Мы готовим акты разрушения, отправляем их в БТИ. БТИ оценивает ущерб. И в дальнейшем, когда будет программа по государственному сектору, все будет восстанавливаться. На данный момент мы по мере возможности выдаем пленку, чтобы закрыть окна, а сами владельцы жилья имеют право на получение гуманитарной помощи. Они ее получают, как «разрушенцы».

Если разрушена кровля, то жилищная организация своими силами ее восстанавливает. Таких сквозных кровель на Октябрьском 25 или 26 штук. Есть поврежденные пролёты и лестничные марши от прямых попаданий. На Октябрьском поселке 47 домов, стоящих на линии фронта, это государственный сектор. Это пятиэтажки и выше. Из них минимальное повреждение — 4 попадания в дом, максимальное — 41. Переселенцев мы отправляем в пять общежитий, которые находятся в центре города. Сейчас еще 2 общежития на подходе. Везде сделаны ремонты.

Безусловно, когда человек переезжает из своей квартиры, для него очень сложно смириться с тем, что он переезжает из квартиры, а ему дают койко-место. К сожалению, город имеет только такие материально ресурсы. Но мы ведь переселяем не на постоянной основе. Человек понимает, что если начинаются обстрелы, то он может переехать в это общежитие и переночевать. В любом случае жизнь важнее — переселяться надо.

— Я разговаривал с председателем фракции «Донецкая республика» в Народном Совете Анатолием Ковалем о предстоящих местных выборах 18 октября. Он мне сказал, что теперь районные советы в городах избираться не будут, но будут избираться главы администраций. Так вот, Иван Приходько свою кандидатуру на пост главы администрации Куйбышевского района выдвигать будет?

— Глава Республики объявил, что 18 числа выборы, и мы готовим избирательные участки. Более никаких вводных партийных мне, как члену «Донецкой республики», не поступало. Будут избираться, не будут избираться главы районов — не знаю, но с точки зрения государственного строительства и местного самоуправления, глава администрации должность не избираемая, а назначаемая. Избирается мэр.

Если будет принято решение, что в районах будут советы, то депутаты будут выбирать из своей среды главу районного совета. Если будут администрации, то избранный мэр назначит своим решением главу администрации. Такая структура имеет право на жизнь. Для чего нужны советы. Это, безусловно, работа с населением, и если у района есть свой бюджет, то для его правильного использования существуют депутаты, которые избраны из народа. Раньше при Украине это было 40 человек. Сейчас какое будет принято решение — не знаю.

— Несколько месяцев тому назад на площадь Ленина выходили с протестом против постоянных обстрелов твои подопечные с Октябрьского поселка. Они требовали от властей ДНР что-то предпринять, чтобы этого не было. Можешь об этом рассказать?

— Наше МГБ проводило расследование. Там была инициативная группа, которую «подбивали» не только изнутри, но и извне — с территории, контролируемой украинцами. Были провокаторы. Их было достаточно много. Безусловно, и у нас были недоработки. Мы их учли. Мы сейчас гораздо плотней работаем с населением — проводим в районе по 4 схода граждан в неделю.

— А как они происходят?

— Мы составляем график на месяц. Два схода происходят в поселке, а два — на предприятиях. Развешиваются объявления, до всех доводится заранее информация о проведении мероприятия. Причем, мы же стараемся вопросы решать, и решаем их достаточно много. Если раньше на первый сход на Октябрьском поселке пришло больше 1000 человек (это было как раз после митинга на площади Ленина), то сейчас приходит не больше 100–110 человек. И мы стараемся по максимуму на месте решать все вопросы, которые ставят перед нами люди.

Мы же тоже не можем на одни и те же вопросы не отвечать. Мы отвечаем на них и реагируем. Была проблема с хлебными магазинами на Октябрьском, на Площадке, мы их открыли. Сейчас вот аптеку открыли. О ее открытии нас также просили люди. Дело в том, что сейчас государственной торговли нет — есть частная. И не каждый частник хочет ехать и ставить на поселке Октябрьском свой ларечек. И даже не из-за того, что ему по бизнесу невыгодно. Нет. Хлеб у него будет быстро продаваться, он просто рискует жизнью своего продавца, за которого он также отвечает.

Была с этим проблема, но сейчас она решена. Сейчас отселяем. Нынче, дай Бог, нам поможет Россия. Только одной арматуры, шифера, стекла и рубероида нужно на 27 миллионов рублей. Мы все это заказали в белый конвой. По мере того, как все будет приходить, будем «запускать» дома. Ремонтировать и «запускать». Без отопления людей, по возможности, оставлять не будем.

— Какой уровень безработицы в районе?

— Это очень сложный вопрос. Лично я считаю, что безработица в районе искусственная, созданная самими людьми. Если ты сейчас зайдешь в здание Куйбышевской администрации, то увидишь, что там висит большой стенд, где вывешено объявление, какие специальности нужны району. Это не директора, не академики, но очень много докторов. И нужно сказать, что люди не очень активно идут. Вот мы сейчас предоставляем порядка 200 вакансий именно на Октябрьском районе. Не надо от дома уезжать далеко. Не секрет, что поселок разбит, и его нужно восстанавливать, нужно убирать…

— А какой уровень зарплат?

— Минимальный — 2200 рублей, но это же неквалифицированный труд. И работа возле дома. Не надо никуда далеко уезжать. К вам приедет центр занятости и заключит договора. И они на месте будут убирать свою же придомовую территорию, свои же завалы разбирать. На данный момент мы за неделю нашли 2 человека.

— Расскажи об уголовных делах, которые на тебя завели украинцы.

— У меня 4 уголовных дела (смеется). У меня есть друг, зовут его Александр Чаленко. После его первого визита в Донецк осенью 2014 года, когда он опубликовал интервью со мной, на меня и завели первое уголовное дело за организацию террористического сообщества. Потом в декабре 2014 года на меня завели второе уголовное дело за сепаратизм. Третье уголовное дело у меня за сотрудничество с уголовной организацией. Четвертое уголовное дело на меня завели в мае 2015 года за «похищение людей».

— А кого ты похищал?

— Ну, этого человека, которого я «похитил», я знаю. Видел его один раз в жизни в мирное время, еще до войны. Но почему он решил написать заявление в Генпрокуратуру Украины на Александра Захарченко и на меня, я не знаю. Даже не знаю, какое к нему отношение имеет глава ДНР. Кстати, этот человек с Октябрьского поселка. Сейчас он проживает во Львове.

— И сколько тебе светит?

— По совокупности? Пожизненное. Так получилось, что мы однажды ехали с моим товарищем по трассе М-2 через Тулу. Я ему говорю: «А чего нам петлю делать, надо на М-4 на Ростов-на-Дону выезжать. Поехали напрямую через Белгород и Харьков в Донецк». А это у меня еще четвертого уголовного дела было. Он отвечает: «Ну, мне-то пожизненное сразу будет, ты-то хоть через 15 лет вернешься».

— Как у тебя сейчас со здоровьем? Ты ведь был контужен, когда штурмовали донецкий аэропорт.

— Со здоровьем у меня сейчас все хорошо. Первая контузия у меня была перед твоим приездом осенью — 28 сентября. А вторая — вот сейчас в июне 2015. На Октябрьском тогда был обстрел. Мы вытаскивали начальника ЖЭКа и нас накрыло обоих.

Ты пойми тактику украинских обстрелов. Они после того, как первый раз обстреляли, делают перерыв. На место обстрела съезжаются все службы, и они через час-полтора начинают бить туда. Точно также мы попали на Политбойцов 3, 5, 4, 6. Тогда начальника жилуправления Литвинова чуть с крыши девятиэтажного дома не сдуло. Он стоял на одном подъезде, а на второй прилетело. Он бы улетел с крыши от взрывной волны. Если бы прилетела мина тогда, мы бы с тобой не разговаривали сейчас. А прилетел 122-ой снаряд. У него взрывная волна идет вперед, а осколки назад. Поэтому нас припечатало к стене. Начальник жилуправления стоял ближе к взрывной волне и улетел дальше. У него тяжелее контузия, чем у меня. Беседовал Александр Чаленко