«Албанцы из Калиново» — репортаж «Русской Весны» с передовых позиций ополчения (ФОТО)

Калиново. Небольшое село на линии соприкосновения.

Самая что ни на есть передовая: позиции ВСУ видны даже без бинокля. Во время Дебальцевского котла здесь стояла артиллерийская батарея Вооруженных сил Новороссии. Сейчас правительство Луганской народной республики в одностороннем порядке соблюдает Минские соглашения, так что артиллерии здесь нет. Нет даже минометов. Только ополченцы в разнообразной форме и с автоматами.

18 БТрО. Казачий отряд «Албанцы» (так он называется по позывному командира), он же Хутор Шубинский.

Все местные, стахановские. Раньше стояли под Станицей, не так давно вернулись на родную землю. Роют окопы, ставят укрепления, налаживают быт. Приручили щенка Дикого.

По ночам вести себя здесь нужно очень тихо. Неудачно дернешься, не прикроешь вовремя сигарету — откроют огонь. Позиции у ВСУ здесь пристрелянные.

Женская привычка ходить в туалет по двое приобретает здесь новое значение: одна идет — вторая стоит рядом с автоматом. Диверсионно-разведывательные группы ВСУ нередко заходят в гости. Не хотелось бы встретиться с гостями в такой интимный момент.

Передовая со всеми ее законами. Прикрывай сигарету, говори шепотом, не включай в темноте видеокамеру, смотри под ноги и не сходи с тропинки — незваные гости могли поставить растяжку.

Сегодня относительно тихо. Комары, кузнечики и одиночные выстрелы из минометов. «Входящие».

— Обычно они сильнее бьют, — говорит Албанец, командир отряда. — Это же не мы. Это регулярная армия. У них есть разведка, есть танки, есть артиллерия. Это у нас — одни автоматы. Если они сюда нахрапом попрут, то шансов выжить — даже не 50. Скорее уж, десяток из ста. И то, если воевать умеешь, знаешь, куда отходить, куда спрятаться.
— Получается, если они пойдут здесь на прорыв, то у нас шансов нет?
— Ну как, остановят их, конечно. Но уже не мы. Мы — задержим ненадолго.

Стахановские донкихоты. Они стоят здесь, окапываются, по очереди варят борщ, играют со щенком, прекрасно зная: если ВСУ пойдут в наступление, то никого из них не останется в живых, скорее всего. Но наступление они задержат. Задержат со своими старенькими автоматами, со своими старательно вырытыми окопами, без тяжелого вооружения, которое — вот уж благородный шаг — Луганская народная республика демонстративно отвела от линии фронта.

Написать об этом не выходит без пафоса, а в них самих пафоса нет никакого. Обычные ребята. Кто постарше, кто помоложе. Большинство — шахтеры. Абсолютно все — добровольцы.

Недавно в больницу отвезли «трехсотого». ВСУ обстреливали позиции из минометов, одна мина разорвалась совсем рядом с окопом, куда успел нырнуть солдат. Контузия.

К половине одиннадцатого одиночные плевки минометов затихают. Зато вдалеке, ближе к Троицкому, начинает медленно ворочаться тяжелый гром. Это ВСУ открыли огонь из тяжелого вооружения. Из какого именно — сложно разобрать за дальностью.

— Ну-ну, — говорит стрелок Тамара, дежурящая по посту, веселая рыжеволосая женщина пятидесяти семи лет, на удивление ловко обращающаяся с автоматом. — Пусть постреляют. Туда сегодня ребята из отряда Дремова выехали — эти им покажут.

К одиннадцати вечер перестает быть томным.

На горизонте с украинской стороны мелькает несколько сигнальных ракет. Ополченцы настораживаются, поудобнее перехватывают автоматы.

— Это их разведывательные группы вышли, — объясняет мне Тамара. — Передают друг другу какую-то информацию с помощью этих ракет

Через пять минут начинается минометный обстрел.

Минометный обстрел — это, в общем, довольно скучный процесс, если его описывать. ВСУ ведут огонь со стороны Троицкого по Первомайску. Используются минометы 120 и 152 калибра, что, естественно, не вполне соответствует Минским соглашениям. Но означенные соглашения — не для ВСУ, а для ополченцев, как мы уже выяснили. На украинских позициях раздается громкий «бах», расцветает короткая вспышка, а через несколько секунд мина разрывается уже у нас за спинами, где-то в районе Первомайска. Стреляют не по нам. Мины просто летят у нас над головами. Достаточно высоко, чтобы не переживать за собственную безопасность. Волнуется только щенок Дикий, нервно поскуливает. Еще не привык.

— Ладно, я спать пошел, — машет рукой вернувшийся из «секрета» боец, откладывает автомат и залезает в укрытие. Действительно, ничего удивительного в концертах с цветомузыкой нет. Они здесь происходят примерно ежедневно.

Что такое героизм? Вы знаете?

Героизм — это не с гранатой под танк.

Это ежедневное выживание под обстрелами. Служба с ясным осознанием того, что в случае наступления врага ты станешь первой жертвой. И ответ на вопрос «почему?» — потому что больше некому.

Потому что мирные жители Луганщины очень боятся того, что к ним придут украинские войска.

Потому что кто-то же должен защищать этих мирных жителей.

Анна Долгарева, спецкор «Русской Весны» в ЛНР