Война на Донбассе глазами мирных жителей

Муся — молодая тридцатилетняя женщина, красивая, стройная, натуральная блондинка. Однако за последний год на ее долю выпало столько боли, страха и страданий, сколько иной человек не принимает за всю долгую жизнь. К сожалению, ее история ничем не лучше и не хуже историй сотен других семей, волею судеб оказавшихся на линии разграничения, в горниле гражданской войны. Там, в бывшей Луганской области, а ныне в Луганской Народной Республике, историй, подобных этой, — пруд пруди, никто даже не удивляется.

Ну, а мы послушаем Мусю, послушаем и задумаемся о том, как же мы смогли допустить до того, чтобы у нас под боком вырастили и воспитали целое поколение бездуховных и бездушных упырей, неофашистов, кровавых мясников.

Война

Начала нас бомбить украинская армия 11 июня 2014 года, в 3:45 ночи. Уже и знали мы, что был прорыв и что стоит их блокпост в нескольких километрах, а всё равно не верили. Вот не верили, что «Ридна нэнька Украина» так поступит. Не могли такого представить, и всё тут. Мы же люди, ЛЮДИ! Мы же мирные совсем.

Первый бой в нашем районе длился больше суток. То затихало, то возобновлялось, грохот стоял неимоверный. Постепенно мы уже и определять научились, где гаубица, где «град», где прилет, а где — улет. А позже и «чебурашки» загрохотали, но это потом.

Выехали мы от бомбежек на какое-то время на хутор к знакомым. Пожили там, пожили, чуть стихло, да и вернулись. А там уже украинская армия. Постепенно все дороги перекрыли, в том числе и грунтовки, блокпосты поставили и били с них, куда попало.

Все молодые, необстрелянные, пугливые. Так наступила блокада. Вообще никого никуда не пропускали. Ребенок заболел — лечитесь тем, что есть. Мама наша с хроническим заболеванием, от нервов или физических нагрузок у нее может кровотечение начаться, потребуется серьезное лечение или даже срочная операция, что в такой ситуации могло ее легко убить. Бог миловал — как-то пронесло.

Пожалела я тогда, что ребенка родила. Без детей проще выжить было. Но со временем частично привыкли, да и интенсивность боев снизилась. А потом перемирие первое началось. Недолго, правда, но передышку нам дали. А с 9 января опять, все по новой и с еще большей силой.

«Защитники»

Ближе к осени завелся у нас неподалеку один украинский танк. При нем, естественно, экипаж, плюс какое-то количество пехоты. Хлопцы веселые, бесшабашные, все как один украиноязычные. Очень любили они выпить, закусить. А поскольку с закуской у них очень скоро стало туго, стали они рыбу в ближайшем пруду глушить. Глушили гранатами, Ф-1 и РГД. До сих пор вокруг пруда колечек и рычажков — видимо-невидимо. Ну, а потом рыба в том пруду водиться, естественно, перестала, а ну-ка, каждый день в пруд по десятку гранат забрасывали. Но «защитники» не пали духом и нашли новый способ добычи пропитания: стали с тем же энтузиазмом мародерствовать. Отбирали у местных автомобили, технику, домашнюю утварь. Не брезговали даже посудой и столовыми приборами. Все это добро заботливо упаковывалось и отправлялось компанией «Новая Почта» в родные края. Танк же нет-нет, да и постреливал в сторону поселка. Для острастки и лучшей сговорчивости местных, нас то есть. И сугубо под настроение, подогретое спиртным.

Через пару месяцев наши все-таки ту позицию накрыли чем-то тяжелым, да так, что кроме остова танка и груды мусора вперемешку с кусками «защитников» ничего и не осталось. Волонтеры потом глину чуть ли не просеивали, чтобы хоть какие-то фрагменты извлечь.

Чем питались и как жили? Вопрос, конечно, интересный. Собирали металлолом, например. Гильзы от артиллерийских зарядов, там латунь, до 30 гривен за килограмм. Да и такого металла черного вдоволь у нас. Только осколков с огорода мы ведра три выгребли весной. Поедет, значит, муж в Луганск, повезет лом, сдаст, а на вырученные деньги машину заправит, хлеба купит, сладостей детворе, сигарет.

Соседка одна, врач на пенсии, диабетик в серьезной стадии. Когда нам все дороги перекрыли, она себе вколола весь оставшийся инсулин, впала в кому и умерла. Не захотела мучиться, вероятно…

Соседи и животные

На нашей улице из 60 дворов осталось 5–6 заселенных, остальные уехали. Причем многие — моментально, даже никого не предупредив. А живность-то осталась. Кто собаку отвязать догадался — молодец, а многие псы так на цепи и подохли. Отвязанные собаки по улицам бегали, что-то находили из пропитания. А куры и прочая мелочь так и дохли с голоду и без воды. Поросята тоже. Как-то раз какая-то женщина к нам в ворота постучала.

Выхожу — она с коровой на веревке стоит. Возьмите, говорит, даром, уезжаю я, жалко. Взяли. А буренка тельная. Отелилась, выкормили, теперь у нас две коровы. Вернется та женщина — одну ей отдадим, вторую себе оставим. В общем-то корова та спасла нас и до сих пор выручает. Молоко в Луганске сейчас хорошо покупают, да и творожок со сметаной тоже.

Бытовуха

С начала обстрелов и примерно до поздней осени жили мы фактически в подвале. Я, муж, мама и ребенок в подземелье ели, спали, время коротали. У нас подвал большой, просторный и высокий. Когда дом строили, муж, как чувствовал, сделал его максимально большим. Но все равно, подвал есть подвал — сыровато там, холодно. Поначалу боялась я — то мышка заскочит, то паук какой заползет. Потом на такие мелочи уже внимания не обращала, привыкла. Хуже было, если бы в дом попало, и выход из подвала засыпало. Никто бы нас до сих пор не искал. Кому мы нужны…

Генератор у нас был и есть. Муж его на газ переделал, чтоб от бензина меньше зависеть. Включали сначала на пару-тройку часов, чтоб телевизор посмотреть и телефоны зарядить. Потом «защитники» строго-настрого приказали никому никакого шума и никакого света не включать. А то, мол, разбомбим. Боялись и включали редко, даже не каждый день.

Муки у нас был мешок. Макарон и круп разных тоже запас солидный. Зиму фактически на них и продержались. Плюс соленья — у меня их очень много было, так ими мы с соседями менялись. А летом ухитрились самогона нагнать, литров сорок. Это валюта в такое время, за которую можно вообще все купить.

Настроения

Знаете, это теперь я оптимистка неисправимая. Потому что знаю одно: наши вернулись не временно, а навсегда, и дальше будет только лучше. А в начале всего этого кошмара я в депрессию ушла, рыдала день и ночь, как привидение перемещалась. Муж — тот все время меня поддерживал, подбадривал, шутил даже постоянно. А ему-то сложнее всех приходилось. Пару раз «айдаровцы» врывались, его окопы копать забирали, уходил, а я думала что уж не увидимся больше. Всякое бывало. Первые дни или даже недели жили, словно во сне. Как в тумане каком-то.

Надежда

Сейчас вспоминаю что было, и не верится, что с нами… Сегодня все по-другому совсем. Не хочу вдаваться в политику, но все же скажу: нам больше никакая Украина не нужна. Ни мирная, ни ласковая, ни щедрая, ни злая. Никакая. То, что они с нами сделали, — этому ни прощенья, ни объяснения нет и быть не может.

Надеемся мы на мир, на то, что лучше станет. И надежды сбываются. Каждый день буквально — что-то улучшается. Заводы запускают, дороги латают, магазины открывают. Продуктов уже вдоволь, почти довоенный уровень. Война, конечно, несмотря на «перемирие», продолжается. Но мы уже знаем, куда движемся. Если в самом начале нам все равно было, то сегодня даже дети понимают, что ополченцы, ЛНР, Россия — это наши, а «укропы» — фашисты, каратели, враги.

Записал Андрей ВОЛКОВ, ДНР, специально для «Русской Весны»