Что мы, мариупольцы, знаем о жизни в мятежных самопровозглашенных республиках?

Что мы, мариупольцы, знаем о жизни в мятежных самопровозглашенных республиках? В основном это догадки, сплетни и домыслы. Говорят то о земном рае и полном коммунизме в ДНР и ЛНР, то о тотальной разрухе, хаосе и бедности.
Журналисты взяли интервью у переселенки.

Моя сегодняшняя собеседница знает не понаслышке, в каких условиях живет оккупированный Луганск. Она прячет лицо и отказывается говорить на камеру – на захваченной территории у нее остался муж, «дом стережет», как говорит женщина. Назовем ее Леной.

Из Луганска Лена с дочкой уехали не сразу, все надеялись, что город скоро снова станет украинским. Не стал. «Мы уезжали очень быстро, прямо с работы, - рассказывает переселенка. – У знакомого в машине было два места, решение пришло мгновенно. Уехали в чем были, только свитера и пару мелочей захватить успели».

О том, чтобы уезжать на украинскую территорию всей семьей, не могло быть и речи – все брошенные дома грабили сразу. Поэтому муж Лены остался в Луганске.

«Как жили? Плохо, - вздыхает женщина. – Вода исчезла сразу после продуктов. Мы нашли старый колодец недалеко, заброшенный уже, так туда ходили ночью, чтоб соседи не видели и не пошли за нами к нашей воде».

Еда оставалась только со своих огородов. «Магазины закрылись первыми, - рассказывает Лена. – А кто захочет везти товар, если гарантированно ограбят?» Тем не менее, через пару дней после активных обстрелов в городе открылся один магазин с бытовой химией и косметическими товарами. «Так я в нем сразу набрала: шампунь, зубную пасту, щетки зубные и мыло. Вроде ничего не купила, а 400 гривен оставила. А ведь надо все!» - переселенка снова вспоминает высокие цены. По ее словам, взметнулись резко цены абсолютно на все, от хлеба до мыла. Те немногие предприниматели, которые все-таки договорились с террористами о поставках товаров, выставляли цены в 4-5 раз выше обычных.

Но со временем и дорогие товары исчезли с полок магазинов. «Мы им говорим, есть хотим, а они смеются – сейчас вам укропа принесем! А мы думаем, зачем нам укроп? Разве им наешься? Это тут уже, в Мариуполе, узнали, что укроп – это украинец по-ихнему», - Лена истерично смеется над лингвистическими тонкостями.

«А знаешь, как я огурцы-помидоры купорила? Сидим с мужем в подвале, пока обстрелы, а потом слышим – перерыв! Так я в огород сразу, он у нас через участок, пособирала все, и бегом в дом обратно, пока опять стрелять не начали. У нас все так, война войной, а есть-то хочется! И нечего есть будет, если свое не укупоришь. Купить негде, да и денег нет», - делится женщина.

Лена приехала в Мариуполь вдвоем со своей взрослой дочерью. Здесь нашлись друзья, которые разрешили переселенкам пожить в их квартире. Но надолго в нашем городе женщины не задержались, не смогли найти работу. Лена рассказала, что они надеются жить и работать в Одессе, «подруга обещала продавцами устроить». Но переселенки не теряют надежды когда-нибудь вернуться в родной Луганск. «Не вечно же эта война будет, закончится рано или поздно, - рассуждают они. – А домой хочется, столько лет прожили в нашем доме».

… Из Луганска они привезли помидоры. «Трофейные, из-под обстрелов, сама собирала», - улыбается Лена. И угощает меня огромными, свежими розовыми помидорами. «Бери, не зря же везла их в сумке с вещами, берегла мимо всех блокпостов», - говорит женщина. Боюсь, эти помидоры – единственное, что теперь их объединяет с прошлой жизнью.
Источник: 0629